Ма убегала из Станции. И, если бы она его не забрала, он бы сейчас тоже был душой-огоньком. Есть ли души у нерожденных? У тех, которые так и не получили своего места на земле из-за войны и
Вспышки? И есть ли душа у самой земли? Он хотел спросить об этом огоньков, но осознал, что не слышит их. Это удивляло. В Ак-шеих именно он видел духов. Но, видимо, пришло время перемен.
Маленькие лица светлели. Бекир не хотел давать пустых обещаний.
Он не имел представления, кто такой Тарг и как с ним поговорить. Но мольба, которой были полны полупрозрачные личики, заставило его произнести:
— Я попробую. Обещаю, — последнее слово прозвучало хило, словно он в очередной раз оправдывался перед Ма. — Что бы это мне ни стоило.
Бекир кивнул духам и полез из пещеры вслед за Ниязой.
Наверху его ждали взволнованные друзья. Черная Корова показала на Шейх-Эле.
Город словно ожил, тени вышли из руины и теперь направлялись к мукоэде ляин эр. Во главе толпы, перебирая восемью лапами, мимо большого паука.
— Это ана-арахна! — закричал Ниязи. Черная Корова удивленно посмотрела на него. Только Бекир понял, что означали слова мальчика-лисенка. Он бросил веревку, которую до сих пор держал в руках, и побежал за Ниязи в направлении Шейх-Эли.
— Это Азиз-баба, — наконец узнала Черная Корова. — Это он едет на огромном пауке.
Оп-оп, Андир-Шопай,
Где прячешься, Мамай? — пели женщины, следовавшие за ана-арахной.
Впереди трусцой бежал Аслан. Ослиные уши радостно прыгали в такт песне.
Он приветливо помахал Бекиру. А когда паук остановился, помог деду слезть.
Одна из невесток стянула баллон с дыхательной жидкостью. Еще одна расстелила прямо на земле ковер, другая бросила подушки. Дед устроился между матрацами и разжег трубку, словно снова оказался в собственной юрте. Черные очки сверкнули в лучах заходящего солнца. Тени остались стоять за его спиной.
Ниязи бросился к старику, но дед даже к нему не вернулся. Вокруг уже начали собираться армейцы, амазонки и другие взрослые. Четырехглазая кругленькая тетя Ленур украдкой на минуту, словно боялась, что дед ее накажет, прижала к себе Ниязи и вернулась к приготовлению ужина. Бекира переполняли вопросы, но он только обнял друга за плечи и потащил из толпы. К Азизе-бабе уже подходили Ма с Полномочным, за ними следовали генерал Григоренко-второй и королева амазонок Гикия. Игр и
Скифянка под руки вели Сашу Бедного.
— Им сейчас не до нас, — сказала Черная Корова. Она до сих пор жадно всматривалась в Дешт и перебирала в пальцах тумар.
— Вы так и не нашли Белокуна? — спросил Ниязи.
Бекир отрицательно покачал головой и даже стал на цыпочках, чтобы рассмотреть круг взрослых.
— Мы искали тебя, — ему хотелось узнать, почему они все собрались у Азиз-бабы.
Ниязи потянул его за рукав.
— Эвге хочет что-то показать. — Мальчик-лисенок махнул на место падения
Матери Ветров.
Бекир разочарованно пожал плечами. Оставалось надеяться, что они узнают все позже. Теперь все закончилось, и он может просто радоваться друзьям.
Дети воспользовались тем, что о них все забыли, и направились к обломкам. Каково же было удивление Бекира, когда он увидел, как маленькая Эвге стремилась подвесить большую железную плиту. Розовые глаза сделались круглыми от натуги, а бледными щечками расползлись багровые пятна. Бекир и Ниязи принялись помогать, но это было все равно, что толкать скалу. Наконец Черная Корова не выдержала и направила в обломок огненный шар. Удар отбросил плиту. Бекир разочарованно посмотрел на открывшееся место. Он ожидал каких-то тайных сокровищ с Матери Ветров, нашел же очередную темно-коричневую тинь. После падения Матери Ветров многие Старшие Братья превратились в «живое мясо».
— Плохой, — пробормотала Евге, тыкая в баюру палкой. А потом присела и приблизила руку к блестящей глади. Потянувшиеся от пальцев суровые побеги пронзили жидкость. Она замерцала и покрылась рябью. На поверхность с булькой всплыли блестящие пуговицы. Такие на Матери Ветров носил только один человек. Ниязи удивленно замотал головой, словно он один не мог понять, что происходит.
— Это Белокун? — спросила Черная Корова, разглядывая «живое мясо».
— Плохой, за детей, — бросила Евге и вытерла руки. От баюры поднялся запах гнилого мяса.
— Кому я отдам это? — Черная Корова вцепилась в тумар, как в
Забудь. Много недель она держалась за идею отдать тумар Белокуну. Это был
ее последняя связь с отцом. Марк Дорош давно умер. Его приказ был только сном, в который верила только Черная Корова. Но она верила. И это для Бекира было самое главное. Друг может ошибаться, но на то и дружба, чтобы поддерживать даже ошибку. Бекир судорожно проглотил горькую слюну. В первый раз он не знал, что делать, как помочь Черной Корове.
— Мы нашли Белокуна. Это ведь главное? Может, пора открыть тумар?
Черная Корова провела пальцами по волосам, затем одним движением разорвала шнуровку и разломала треугольник. Из тумара выпал полупрозрачный лист
с почти выцветшими надписями.
— Это похоже на отрывок из газеты или агитки, я не помню правильное слово.
— Ниязи первым посмотрел на кусочек бумаги и передал его Бекиру. -
Можешь прочесть?
— Я видел такие буквы в юрте Азиза-бабы, но это давний язык. Ею говорили на материке до войны и вспышек. — Бекир показал бумажку Евге, но она только покачала головой. — Я знаю, кто может помочь.
Глаза Черной Коровы горели такой надеждой, что он только вздохнул.
— Нам придется прорваться к Азизе-бабе.
Талавир. И круг замкнулся
— Ты хочешь сказать, старик, что в этом засоленном джадале из пророчества?
Тот, что уничтожит мир? И потому мы должны его убить? — гневно спросила Гикия, указывая на Талавира. Она единственная осталась стоять. Другие расселись вокруг
Азиза-бабы и теперь крутили головами, чтобы не попасть под нервное копье королевы амазонок.
— Это правда? — спросила Ма у Талавира. Со сложенными за спиной крыльями она напоминала нахмуренную горную орлицу. Все глаза прикипели к нему, словно после падения Матери
